24 июня в Москве состоялся Парад Победы. Второй раз за всю послевоенную историю страны он прошел не 9 мая. Причиной переноса даты послужили карантинные ограничения. Тем не менее торжественный смотр войск состоялся. Его провели в день самого первого парада, прошедшего ровно 75 лет назад в 1945 году. В этот день 24 июня под знаменами своих полков по Красной площади прошли и несколько наших земляков. Об одном из них — фронтовике, переехавшем после войны в Горячий Ключ, Петре Ушенкове — «ГК» уже писала. О трех других красноармейцах подписчикам своих аккаунтов и посетителям залов рассказали сотрудники городского музея. Материалы, подготовленные горячеключевскими хранителями истории, мы представляем нашим читателям.
Уходили на фронт с песней
Казак Петр Терехов отправился на войну из родной станицы Мартанской. После Победы вернулся в родные края, поселился в Горячем Ключе. Часто встречался с молодежью, рассказывал, как удерживали наступление фашистов в окрестных горах, как сражались за Родину среди скал и ущелий, как заманивали гитлеровцев в «каменный мешок» у Волчьих ворот.
— Первый день войны не забуду никогда, — говорил ребятам обычно на встречах. — Среди лета, среди красот кубанской станицы вдруг пролегла черная тень беды, закрыв нам свет летнего дня и солнца. Мужчины сразу стали собирать рюкзаки, тогда у большинства были простые мешки: в них положили все самое необходимое. Наши женщины много еды приготовили для нас. Мы решили всю хорошую одежду, обувь дома оставить: все равно придется солдатское обмундирование надевать, сапоги походные. А эта одежда еще дома сгодится. Жили бедно, вот и экономили. Уходили мы с песней.
Воевать Петру Терехову довелось в легендарной 30-й Иркутской дивизии. Вот что вспоминал он о тех боях:
— Знаете, у Высоцкого есть такие слова: «Ведь это наши горы — они помогут нам…» Вот и у нас так было. Наши командиры: Аршинцев, Ковалев и другие — решительные и волевые люди — не стали ждать, когда фрицы передавят нас, как зайцев, разработали свою стратегию ведения боев. Мы не должны бояться гитлеровцев — пусть они трепещут перед нашей удалью.
Командиры стали создавать небольшие группы, и мы пошли мобильно и дерзко уничтожать врагов их же оружием, их же гранатами, в их же укреплениях: взрывали вражеские эшелоны, громили самолеты на аэродромах.
Эта война в горах очень не нравилась гитлеровцам!
В одном из тех боев Петр Терехов был серьезно ранен. Но даже письмо о ранении не мог передать семье: родная Мартанка была оккупирована.
После освобождения Горячего Ключа в январе 1943 года он пошел бить врага из «Катюш». Трижды был ранен. Воевал за Новороссийск, Керчь, Севастополь. Завершил войну в Кенигсберге. Участвовал в параде Победы в Москве. По праву гордился наградами: орденом Великой Отечественной войны, медалями «За отвагу», «За Победу над Германией», «За боевые заслуги» и другими.
Слава вам, боевые друзья
Ерофей Огурцов воевал с гитлеровцами на Туапсинском направлении. Из воспоминаний Ерофея Кирилловича:
— Сам то я из села Безымянного, местность окрестностей Горячего Ключа мне была досконально известна. Пацанами не раз облазили все даже самые непроходимые горные тропы-тропиночки. В марте 1942 года меня призвали на фронт. Воевал в составе 30-й Иркутско-Пинской дивизии. Определили в разведку: я ведь все в этих горах знал, как к какому ущелью пробраться, где родники есть. Словом, изрядный знаток местности Ерофей Огурцов за полгода, что дивизия вела бои в Туапсинском направлении, облазил в разведывательных целях всю местность. Ни одного языка притащил, ни один блиндаж подорвал. Мы сильно тогда голодали: провиант осенью и зимой к нам было очень трудно доставлять — дорог не было. Укрепления для себя мы тогда долбили осями для колес.
Наш командир часто повторял: «В горах, бойцы, война особенная. Здесь условия такие, что зевать нельзя. Надо быть охотниками: глаза держать открытыми, уши начеку. А мы с вами и снайперы, и десантники, и саперы, и минометчики. Мы с вами мастера на все руки и ноги». Так и было. Мы каждый день выходили на охоту на фрицев. Обувались в чуни (это из кожи убитых лошадей наши умельцы шили обувь), гранаты про запас брали (много их не было, но на случай подорвать себя вместе с фашистами у нас всегда была такая именная граната). Врагу мы не сдавались живыми.
Однажды ночью подошли близко к блиндажу. Затаились. Фашисты храпят. Часовой ходит вокруг. Мой товарищ его быстро вывел из строя. Мы шасть в блиндаж. Спят голубки, крепко спят. Рассредоточились: одного офицера потащили с собой, остальных тихо уничтожили.
Офицер этот дал ценные показания о готовящихся операциях, рассказал о планах фашистов. Нам объявили благодарность. В одном из боев я был ранен, но быстро встал в боевой строй.
Никогда не забуду наши ледяные укрытия в скалах, не забуду, как бредем по ущелью, наполненному ледяной водой: все задубело на нас, но мы идем. Мы идем вперед к Победе.
Дважды ранили меня фашисты. Продолжал воевать в составе 9-й отдельной разведроты 88-го запасного стрелкового полка. Дошел до Кенигсберга.
Наступила долгожданная Победа. 24 июня 1945 года шел я в составе участников Парада Победы. На моей груди были два ордена Красной Звезды, два ордена Славы II и III степеней, медали «За отвагу», «За Победу над Германией». Фашистские знамена были повержены у Мавзолея. Не передать чувства гордости, что испытывал я, шагая в строю победителей по Красной площади.
Слава вам, храбрые! Слава вам, мои родные боевые друзья!
Люди не забудут ваш подвиг
Потомственный казак Логвин Мещеркин родился в 1908 году в станице Ключевой (ныне Горячий Ключ). Вот что он рассказывал о себе:
— Род наш казачий. Мои предки прибыли на территорию окрестностей Псекупских минеральных вод в 1864 году. Логвином меня назвали в честь святого, его имя носила церковь в станице Ключевой.
В тридцатые годы Логвин Иванович учился в военном училище, получил специальность механика-танкиста. В 1937 году ушел добровольцем в Испанию, где шла Гражданская война. После возвращения продолжил получать военное образование в городе Орел. На фронт ушел в 1941 году, начал войну у города Орел, был на Курской дуге, Сталинграде и завершил ее в Берлине.
— Столько фронтовых верст пройдено, столько сражений пережито, — вспоминал Логвин Иванович, — что порой сам удивляюсь: может ли человек из плоти и крови столько испытаний преодолеть, силу металла победить, армаду фашистскую погнать вспять? Может, еще как может, если есть в нем великая сила любви к Родине, вера в Победу и надежда, что она обязательно состоится. Все это было у наших простых рабоче-крестьянских парней.
9 мая 1945 года стал для нас памятным днем прекращения войны, Днем Победы. Мне не забыть бои под Орлом, мои первые бои за Родину, не забыть наши яростные атаки на врагов.
Логвин Иванович закончил войну в звании майора инженером по ремонту и эксплуатации автомашин 65-го отдельного дорожно-эксплуатационного батальона. После Победы еще несколько лет продолжал военную службу. Демобилизовался в звании подполковника. Приехал в Горячий Ключ. Здесь он обошел тропы сражений, видел, как было трудно выстоять в горах нашим красноармейцам, беседовал с фронтовиками.
— Я понял, — рассказывал Логвин Иванович, — что где бы ни шли мы в бой, мы не теряли солдатской чести, не изменяли воинской присяге. В 1967 году у памятника павших в боях за Родину был зажжен Вечный огонь. Право зажечь Пламя Светлой Памяти было предоставлено мне и моему другу горячеключевцу подполковнику Орлову. Когда мы шли к чаше, я думал: «Дорогие мои товарищи, бойцы, знайте: люди не забудут ваш подвиг, а пламя огня вашего мужества и подвига будет вечно сиять в центре городов и сел. Это память о вас негасимая и вечная.
А сегодня это пламя Вечного огня горит и в память о мужественном и отважном Логвине Ивановиче Мещеркине.
