Первые слезы за время оккупации брызнули у Леночки в тот день, когда немец отобрал у нее бусы, те самые, которые с любовью подарила ей мама. Девятилетняя девочка так горько плакала, считая эту потерю самой большой в своей жизни и не подозревая о том, что с этой минуты для нее закончилось детство.
Убить человека, как задавить букашку
Мы сидим в уютной горячеключевской квартире ветерана войны и труда Елены Сологуб, и она с трудом подбирает слова, рассказывая о тяжелом времени оккупации в Белоруссии. Как бы хотелось и сейчас дать волю слезам, как тогда, в местечке недалеко от города Кричева, что в Могилевской области… Детские воспоминания — яркие и пронзительные, как молния. Они врезаются в сердце, ранят душу и живут в человеке до тех пор, пока он не предстанет перед Богом.
— Когда немцы вошли в город, — рассказывает Елена Федоровна, — они ощущали себя особенными людьми, уверенными в том, что имеют власть над другими. И окрыленные мыслью, что находятся на завоеванной территории, пытались показать себя самодостаточными и культурными. Почему тогда отобрали у меня бусы? Это ведь недорогое украшение, не антиквариат!
Моя собеседница подчеркивает, что пока немецкие войска продвигались вглубь Белоруссии, а потом и России, настроение солдат было очень веселым, они играли на губных гармошках, пели песни и плясали. Но со временем, особенно после Сталинградской битвы, солдаты становились все более жестокими, для них убить человека было все равно, что задавить букашку.
Елена встретила войну, когда ей едва исполнилось девять лет. До этого успела окончить первый класс, так что, считай, грамоте обучилась. Отец, Федор Ильич Сологуб, был военным, а мама, Прасковья Михайловна, вела домашнее хозяйство, воспитывала двух дочерей. Военный городок находился неподалеку от их дома, и отец оставался в нем до последней минуты, до эвакуации. А когда уезжал, то супруга пошла его провожать и оставила Елену на попечение старшей сестры Татьяны.
— Очень яркие воспоминания о том, как немцы угощали нас борщом, — продолжает рассказ Елена Федоровна. — В Белоруссии в основном равнины, а недалеко от нашего дома была небольшая возвышенность. И вот видим, идут по ней танки с белыми флагами и черными крестами. И как раз напротив наших окон останавливается солдатская кухня. Испугались мы тогда и с детьми попрятались кто куда, а фриц подошел к окну, открыл его и начал предлагать из котелка борщ. В наших местах такое блюдо не было популярным, тогда здесь не выращивали помидоры, потому мы насторожились, с чего бы это привычные светлые щи так покраснели? А Татьяна, как старшая, предостерегает нас, малышню, мол, не ешьте, еда отравлена. Фриц понял ее и давай на наших глазах сам черпать ложкой свой борщ и за обе щеки его уплетать да нахваливать.
Три года в оккупации
В детских воспоминаниях сохранились и моменты, когда немцы угощали детей сахарином, заменяющим совершенно отсутствующие конфеты, и другие, вполне безобидные, случаи их общения с захватчиками, пока не началась поголовная отправка молодежи в Германию.
— В начале войны Татьяне было пятнадцать лет, — рассказывает Елена Сологуб, — и вот однажды ее вместе с другими молодыми людьми погрузили в машину и повезли в сторону Кричева. Как так получилось, мне никто из взрослых эту тайну не раскрыл, но в городе наши родственники умудрились выкрасть девушку. Ей они подсказали, куда надо бежать и где можно схорониться, однако и немцы не дремали. Почти догнали беглянку, а когда она пропала из вида, догадались, что могла спрятаться в стогу сена, подошли к нему и прокалывали штыками.
Знать, Татьяна родилась в сорочке. Штыки ее не достали, и к вечеру девушка ушла в болота. В то время это было самое надежное место, где можно было спрятаться от немцев. Кто сунется в непроходимую топь? Только местные жители. Вот такие беглянки да еще и партизаны, которых в то время было много в белорусских лесах и болотах. А еще — молодежь, особенно коммунисты и комсомольцы, потому как их на оккупированной территории без разговоров ставили к стенке.
Лена Сологуб жила в оккупации долгих три года, которые нам трудно даже на миг представить. Белоруссию захватили первой, пробив Брестскую крепость, которая все же долго держалась, и освободили последней.
— Время было очень тревожное, — делится своими впечатлениями ветеран войны, — мы были голодные и холодные, потому что не было поставок на захваченную немцами территорию ни продуктов, ни медикаментов, ни мыла. Не было ни магазинов, ни рынков, ни медпунктов, а личные припасы грабили немцы. Дети жили в постоянном страхе, а взрослые сидели в окопах, прятались в лесах и болотах, чтобы в определенный момент нанести фашистам молниеносный удар.
Часто слышали мы бомбежки или автоматную очередь, когда опять кого-то расстреливали: коммунистов, партизан или людей, которые могли знать их место нахождения. Больше всего немцы боялись именно партизан, да так и получилось, когда народные отряды одержали победу. Но мы тогда об этом только мечтали.
А потом появились лжепартизаны. Они стучались в окна и двери по ночам, и тех, кто их впускал в дома, наутро немцы расстреливали, объясняя тем, что люди знают, где прячутся партизаны и не докладывают об этом в комендатуру.
Двенадцатилетняя взрослая девочка
Отлично помнит Елена Сологуб, как вошли в город воины-освободители верхом на конях. Вот было ликование! Все вышли на улицы, чтобы увидеть лица этих солдат. И первое, что те сделали тогда — это провели дезинфекцию оставшегося населения. Лучшим средством от вшей, чесотки и прочего стало мыло, о котором люди в оккупации уже давно забыли. Встречая советских солдат в грязных лохмотьях, жители были счастливы, ведь им выпала козырная карта, в отличие от своих земляков, которые до этого были расстреляны или же умерли от голода и болезней.
— У меня не было детства, поэтому я его и не помню, — с горечью говорит Елена Федоровна. — На три года оккупации жизнь остановилась, мы даже в школе не учились и пошли в свои классы только после освобождения. Но и на этом не закончились испытания. Наступил сорок шестой год, очень тяжелый и голодный. Жили по карточкам. И кто был рядом? Только женщины и дети. Мне тогда исполнилось двенадцать, а это значит, что я тоже была взрослой.
Приходила из школы и сразу же шла на работу, а когда наступило лето, мы вообще не уходили с полей, потому что нужно было вырастить и собрать урожай, чтобы не допустить голода.
До сих пор сохранилась архивная справка о том, что Елена Сологуб заработала в колхозе «III-й Интернационал» в 1944 году — 139 трудодней, в 1945 году — 152 трудодня, в 1946 году — 189, в 1947-м — 251 и с января по февраль 1948 года — 92, так мало, потому что пошла учиться.
Страна потихоньку восстанавливалась, и в 1948 году Елена ощущала себя уже вполне благополучной девушкой, когда впервые в жизни надела такую добротную одежду, как бушлат. А произошло это, когда она поступила в ФЗО — школу фабрично-заводского обучения. Окончила ее и пошла работать на спичечную фабрику. Но на этом смышленная работница не хотела останавливаться и продолжила обучение в торговом училище, где получила профессию, которой оставалась верна всю жизнь.
В Горячий Ключ из Магадана
С нашим городом Елена Федоровна соединила свою судьбу дважды. Первый раз приехала сюда из Молдавии в шестидесятые годы с маленькой дочкой Викторией. Именно туда направили служить супруга Леонида Сманцера, но совместная жизнь с ним да еще и в чужой стране не получилась долгой и крепкой. В это время на Кубань приехала к родственникам старшая сестра, потому и Елена последовала тоже сюда. Поселилась в домике в переулке Пролетарском, что занимали родственники, и это всех поначалу устраивало.
Казалось бы, все складывалось отлично, работала по специальности в ОРСе, но все же оставалась неудовлетворенность, хотелось нового жизненного поворота, наконец, свое жилье. И на удивление друзей и родных Елена с дочкой уехала в Магадан.
На Севере пролетело ни много, ни мало как двадцать один год. Там продолжала работать опять же в торговле и очень хотела, чтобы Виктория получила образование. Со временем все мечты стали реальностью. Дочь окончила педагогический институт и вышла замуж, уехала в Новосибирск, а Елена выкладывалась на работе, не задумываясь о дефицитах, потому что они ее тогда не интересовали — у нее появилась другая страсть, связанная с книгами.
— Больше всего люблю читать, — говорит она, показывая свою большую домашнюю библиотеку. — А как я доставала книги! У меня в киоске была знакомая, так что только поступит новинка, звонит мне, а я — бегом за этой книгой. Целовала каждое свое приобретение и бережно ставила на полку. И как много я читала в те годы!
Не покидала женщину еще одна мысль. Очень хотелось вернуться в Горячий Ключ, казалось, что здесь осталась нереализованной ее жизненная программа. И в 1986 году Елена Сологуб забронировала жилье, а тогда это была коммуналка на Развилке, и вернулась.
«ГК» — моя отдушина
Последние 34 года Елена Федоровна живет в Горячем Ключе и не собирается его менять не только на Новосибирск, где осталась дочь Виктория, но и на любой другой населенный пункт мира и вот почему. Ей комфортно в квартире в том же переулке Пролетарском, где она много лет тому назад жила у родственников. Помогают социальные работники, соседи, частенько навещает дочка и в который раз зовет маму к себе. Но та непреклонна: «Останусь в любимом городе!»
Будучи молодой пенсионеркой, нянчилась со внуками. Кроме своих двоих под ее крылом росли и двое малышей, вывезенных из неблагополучной зоны после Чернобыльской аварии, это уже внуки сестры. И, конечно же, много читала. А сейчас, когда упало зрение, круг любимого чтива сузился: наряду с православной литературой оставила только газету «Горячий Ключ», которая и стала ее главной советчицей.
— Очень люблю читать городскую газету на протяжении всех лет, которые здесь живу, — делится своими впечатлениями Елена Федоровна. — Достаю ее из почтового ящика по пятницам и пока всю не пересмотрю, не сяду за другие дела. Внимательно изучаю всю, от обложки и до последней страницы. Очень нравится издание, смотрю, какие новости, объявления, с удовольствием читаю тексты на военную тему, потому что она мне очень близка, сама пережила войну.
Без этой газеты не мыслю своей жизни, она для меня стала своеобразной отдушиной.
До пандемии Елена Сологуб встречалась со школьниками и студентами, рассказывала им о Великой Отечественной войне. Сейчас такой возможности нет и ветеран пользуется случаем передать привет всем горячеключевцам и пожелать им мира и благополучия, а также скорейшего улучшения эпидемиологической обстановки в стране и во всем мире.
