Нине Косовиди из Горячего Ключа исполнилось 95 лет.
Нина Дмитриевна Косовиди родилась 29 января 1926 года в небольшом селе Шубинке Алтайского края. Как и у всех ее сверстниц, юность выпала на лихое военное время. Мужчины ушли на фронт, а она вместе с другими девчатами служила на передовой трудового фронта: валила и распиливала лес, копала шурфы для добычи железной руды, собирала на болотах мох для строительства домов, ремонтировала пароходы и развозила на них по деревням грузы, корчевала землю под зерновые культуры, ловила неводом рыбу на Ангаре, пасла скот. Сегодня мы расскажем о жизни этой удивительной женщины, которой довелось волею судьбы проявить такие качества своего характера, как стойкость, терпение.
Без крыши над головой
Шестьдесят пять лет назад вместе с супругом Исааком Яковлевичем приехала она в Горячий Ключ. Жаль, не дожил он до ее юбилея, но в браке они были более полувека.
Мы разговариваем с Ниной Дмитриевной в ее уютном доме, который строил супруг в Горячем Ключе вместо старенького строения. Здесь родили и взрастили детей. Они взрослели и, получив родительское благословение, создавали свои семьи. Сын Николай живет сегодня в Белой Глине, дочка Любовь — недалеко от матери, в Горячем Ключе. Прошло почти двадцать лет, как ушел в мир иной Исаак Яковлевич, но Нина Дмитриевна хранит в доме его многочисленные фотографии в альбомах и большие портреты и может часами рассказывать о том, как познакомилась с этим пареньком, а потом и связала с ним свою судьбу.
Эту хрупкую женщину с мягкими чертами лица и доброй, мечтательной улыбкой трудно представить сегодня на лесоповале или в кочегарке парохода, но ведь это было… И Нина Косовиди помнит свою жизнь до мельчайших подробностей, рассказывая не только о юности, совпавшей с военной годиной, но и детстве, прервавшемся, как полет подстреленной птицы.
Жили они тогда в большом доме деда, построенном им еще в 1906 году в селе Шубинке. Дед был кузнецом и славился своим мастерством на всю округу, а его сын Дмитрий стал первым помощником мастера, продавая в лавке кованые изделия. Однако с приходом советской власти пришлось большому семейству освободить «барские хоромы», здесь решено было разместить сельский совет. Так остались без крыши над головой несколько взрослых и семеро детей, в том числе четверо — братья и сестры еще не родившейся Нины и трое — дети ее маминого брата.
Детские забавы
Потеря дома осталась занозой в памяти взрослых не только потому, что жалко было терять нажитое, но и потому, что в неблагоприятных условиях от недоедания и болезней умерли двое малышей. И тогда на свет появилась маленькая Нина — на радость отчаявшимся родителям.
А испытания продолжались. В непростые тридцатые всю семью — от старого деда до малышки Нины — выслали на Ангару, далеко от цивилизации. Здесь не было даже шоссейной, не говоря уже о железной, дороги, и продовольствие доставлялось только по реке. Дети не видели игрушек, разве что самоделки из тряпья или кусочков дерева, поэтому они находили для себя игры и забавы. С улыбкой рассказывает Нина Дмитриевна о том, что однажды ее старший брат смастерил большую клетку и, насыпав в нее зерна, собрал птиц и выпустил в бабушкиной горнице. Вот было веселье! Пожилая женщина бегала по избе, размахивая полотенцем, чтобы птицы не повредили цветочные горшки. Выгнали всех, но пернатые так и подкармливались у детворы в ту суровую зиму.
У деда была большая собака, и брат Нины запрягал ее в санки, сажал их старшую сестру и возил по снегу. Это стало еще одной детской забавой. Зима только начиналась, снежный покров был совсем тонким, поэтому когда санки налетели на пенек, кому-то был смех, а кому-то и слезы. И таких детских курьезных историй осталось в памяти немало.
Сороковые роковые
В рабочем поселке, где жила семья Нины, была только начальная школа. В ней девочка и проучилась четыре года. Встал вопрос о том, как пойти в пятый класс семилетней школы, до которой километров семьдесят. Понятно, что жить пришлось в чужой семье, а возвращаться домой — только на каникулах или по большим праздникам. Первая же поездка решила судьбу школьницы — Нина отморозила коленку да так сильно, что та долго не заживала. Пришлось со школой повременить и пойти на работу. Шел 1940-й год, и никто не знал, что девочке не доведется учиться еще несколько лет…
Когда началась война, и всех мужчин из поселка призвали на службу, дошел черед и до девчат. Их тоже решили обучать военному делу. Но чтобы и производство не пострадало, уроки проводили по вечерам.
— Мы тогда были такими послушными, — говорит Нина Дмитриевна, — очень боялись военного трибунала и относились к своим обязанностям на работе как к службе в армии. А военное ремесло изучали с удовольствием и гордились этим. Когда же учеба закончилась, а это было в январе, и стояли крепкие морозы, нас послали в тайгу километров за пятьдесят от поселка копать шурфы. Там нашли железную руду, и это месторождение стало очень важным объектом именно в военное время.
Девчатам было по шестнадцать, но они уже легко справлялись с любой тяжелой физической работой. Когда выполнили задание по шурфам, появилось новое дело — помогать старикам, ведь молодежь была на фронте, достраивать дома для рабочих в поселке Усово. Зима уже хозяйничала вовсю, лежал метровый слой снега, и его сначала нужно было сгрести, чтобы добраться до мха. Тот был слоем сантиметров десять-пятнадцать, но его нужно было укладывать в кубометры. А не выполнить план — равносильно невыполнению приказа в армии.
— Слышим, в поселке в рельсу бъют, значит, конец рабочего дня, — продолжает рассказ Нина Косовиди, — а мы еще мало мха собрали. Выбора не было — остались дорабатывать. Потом пошли в свою палатку, там холод лютый, все равно не уснем. Взяли санки, лопату и двинулись уже в темноте дрова добывать. Идем, проваливаемся в сугробы — не каждое дерево можно срубить. Наконец, нашли подходящее, напилили, накололи дров, затопили буржуйку и легли спать. А утром опять на работу. Шел уже сорок второй год…
Когда и на этом объекте было выполнено задание, девчат отправили домой, а чтобы легче было нести свои пожитки, выделили им нарты. Так и шли те пешком, утопая в сугробах, даже заночевали, когда почувствовали, что одежда совсем промокла, и надо бы просушить ее у костра. Уже почти добрались до своего колхоза, а там… снег растаял, нарты не едут. Взяли каждая по мешку с саней, да на спину, так и дошли. Там сбросили их да назад к нартам, забирать оставшееся добро.
В колхозе были рады возвращению девушек, там требовалась рабочая сила на посевной и сенокосе, да и на ферме тоже. Так и отработали они до осени, когда уже и урожай собрали, а там — новое задание — ловить рыбу. Рыбзавод стоял, никто не обеспечивал его сырьем. И снова — выполнять план. На этот раз все у них получилось гладко — рыба сама шла в невод, так что наловили ее четырнадцать центнеров да всю ночь возили улов на завод.
Победа на Ангаре
В 1943 году всех колхозных девчат от пятнадцати до восемнадцати лет направили на лесопильный завод на Енисее. Пилить тогда тоже было некому, а бревна огромные, тяжелые. Но и тут девушки справились с задачей, распилили бревна, сложили в штабеля. В это время на Енисее стояли пароходы с грузом, который нужно было развозить по деревням. Дорог в тех местах не было, и возили только суднами. Девушки должны были сначала отремонтировать пароходы, привести их в порядок, а потом уже, конечно, вместе с капитаном доставить грузы по назначению. Нине тогда досталось место кочегара, и она служила на корабле, пока не заболела малярией. Только тогда ее списали на берег.
Война подбрасывала девушке все новые и новые испытания. Вернувшись домой, опять попала на самый горячий участок — в колхозе совсем отощал скот, а местные пастбища были уже отработаны. Пришлось руководству договариваться с соседями, чтобы воспользоваться их пастбищами, и отправили пастухами снова девчат, среди них была и Нина. Почти до Нового года, а начинался уже сорок пятый, девушка пасла молодняк — телят и баранов, а в январе снова вручили мобилизационный лист — ехать валить в леспромхозе лес.
Трое девчат три дня добирались на перекладных до места назначения, а там — по пайке хлеба, которую нужно разделить на три части: одну запить кружкой воды, вторую в карман и третью — под подушку, да и на лесоповал. Вспоминали, как пару лет назад убирали урожай капусты и отправили его весь на фронт, а сами варили замерзшие зеленые листы. Вот бы и сейчас их поесть…
В леспромхозе несли службу до мая. Только вернулись домой, чтобы корчевать землю, пахать и сеять, как случилось одно событие…
— Ангара тогда из берегов вышла, — рассказывает Нина Дмитриевна, — лед отошел, и уже нужно было лодкой к нам подплывать, а мы смотрим — бежит колхозник, руками машет. Не поймем, что с ним. И ведь не боится, что затрет его льдинами. Кричим, мол, что случилось, а он и отвечает: «Меня председатель послал к вам, чтоб сообщить, что война закончилась!» Мы так обрадовались. Победа! И уже с таким воодушевлением закончили посевную.
Из колхоза, в котором работала Нина, не вернулся домой ни один призывник. Мужчин не было, так что и после войны женщинам было несладко. На их плечи ложилась вся работа, но они не бросили ни одного клочка земли и ни одного сенокоса, не убавили скот и домашнюю птицу. Зимой, когда стихала уборочная страда, снова валили лес. И вот однажды, работая на пилораме, Нина проведала маму — та жила недалеко, километрах в десяти, и там встретила суженого — ссыльного грека Исаака. Нина стала чаще наведываться в поселок, то в кино, то на концерты. А вскоре молодые поженились.
После реабилитации Исаак Косовиди уговорил супругу поехать к его тетке, которая жила в Горячем Ключе. Так и попали они в наш город, тогда еще — поселок, построили здесь дом да и прожили вместе 52 года, до самой смерти главы семьи. Исаак был мастером на все руки — и хлеб выпекал добрый, и в пушнине разбирался. А Нина устроилась в отдел соцзащиты. Оттуда и вышла на заслуженный отдых.
В этом году Нине Дмитриевне исполнилось 95 лет. Простая скромная труженица? Нет! Ветеран трудового фронта, без которого не было бы Победы в Великой Отечественной войне.