Победа Советского Союза в Великой Отечественной войне не дает покоя лжеисторикам Запада. Они всячески пытаются вычеркнуть нашу страну из ранга победителей. Америка объявляет себя самым главным вершителем Победы. Присвоить себе все без исключения заслуги по разгрому фашизма им не удастся. Живы воспоминания наших ветеранов, наша память их бережно хранит, передает от поколения к поколению.
Петр Михайлович Перхун, казак из станицы Саратовской, был армейским запевалой, пел он не только в строю. Однажды идут его друзья-бойцы в атаку на врага, знают, что многие в этой схватке могут погибнуть, а Петр мчится первым с песней «Вставай, страна огромная!» Солдаты кричат: «Ура! За Родину, получай гад!» — и бесстрашно бьют врага, падали на землю, но не сдавались. Стрелок-пулеметчик Перхун метко стрелял, ловким был, сильным, выносливым и смелым бойцом.
На фронт он записался в 17 лет, а когда началась война, в 1941 году, мальчишке только пятнадцать стукнуло. Взрослые мужчины отправились воевать, а подростки заменили их на всех тяжелых участках работы в колхозе. «Мы ведь мужики» — так рассуждали пацаны и работали с утра до ночи. Первое боевое задание дал им председатель колхоза: доставить колхозных коней к Крымску для дивизии казаков. Вот-вот фашисты оккупируют Кубань. Рвутся напролом, хотят загладить свои неуспехи.
Над краем уже летали вражеские самолеты, диверсанты пошаливали в лесах, пытались орудовать на важных объектах, готовили благодатную почву для наступающих гитлеровцев. Красная Армия отступала, подростки, вопреки существующей опасности, выполнили важное задание. Лошади были доставлены казакам. Петр простился со своим любимым конем Орликом, простился с болью в душе, ведь он расставался с одним из своих лучших друзей. Командир дивизии поблагодарил пацанов, но особо на общение времени не было. Казаков ждал бой с врагом, смертельный и беспощадный.
Вернулись мальчишки в родную станицу грустные, понурые, уставшие. Коней они любили и понимали, что доставили их на войну. Только грустить и горевать им не дали: новое боевое задание получили пацаны — необходимо срочно эвакуировать на станцию Тверскую ребятишек-ленинградцев. Не дай бог, чтобы фашисты успели захватить детей. Расправа жестокая и беспощадная ожидала бы их. Опять Петр и его товарищи в пути: они везут детвору — ценнейший груз. Волновались, конечно, но виду не показывали. А у Тверской в небе появился гитлеровский самолет. Ленинградцы ахнули, обнялись крепко-крепко.
Дети были знакомы с фашистскими бомбежками. Знали, враги не пощадят никого. Только не удалось фрицу осуществить задуманное злодейство. Самолет с красной звездочкой погнал его прочь. Все ребятишки благополучно были доставлены к ожидающему их составу. Все они пережили страшное военное лихолетье в дружественной Киргизии. Никто из них не умер, не погиб. А в станицу Саратовскую совсем скоро вошли фашисты. Это было в августе 1942 года.
Подростков оккупанты погнали на тяжелые работы, как и стариков, женщин, никого не щадили. Петру достался немецкий госпиталь: дрова заготавливал, пилил, колол, воду носил, а еще для погибших фашистов могилы рыл. Все под дулом автоматов, под рык овчарок. Били, унижали. Мальчишки удивлялись: сегодня ампутировали фрицу руку и ногу — на следующий день его уже хоронили. Подростки поговаривали, что немцы сильно паниковали, мол, невозможно жить изуродованным — вот и стрелялись, хлипкие были духом вояки, да и свои не поддерживали раненых, не до них было.
Через шесть месяцев фашисты позорно бежали из станицы. Шестнадцатилетний Петр пошел записываться на фронт. В семнадцать его направили в Грузию обучаться военному делу. Так Петр Перхун ушел на войну с гордостью в душе: я солдат, буду беспощадно бить врага. После обучения в Грузии его назначили командиром пулеметного расчета. Под номером два рядом с ним воевал солдат уже со стажем по фамилии Ковальчук. Он называл командира сынком, а командир звал Ковальчука батькой. Пулеметный расчет Петра отличался умением ловко маскироваться, определять и занимать выгодные позиции для уничтожения врага, быстро их менять, ведь фашисты ненавидели пулеметчиков. Люто ненавидели. Стоило им засечь место расположения пулемета, как открывался интенсивный огонь, летели мины, снаряды. Часто бывало так: только успеют Перхун и Ковальчук покинуть прежнюю позицию расчета, как там уже стоит гул разрывов и земля взлетает ввысь. Успевать-то успевали, воевали с огоньком, но уже на германской земле враги успели поразить снарядом пулеметчиков. Очнулся Петр в госпитале. Первый вопрос: «Где Ковальчук? Где мой батя?» В ответ прозвучало: «Погиб твой батя. Нет больше Ковальчука».
Сам весь израненный, изувеченный, Перхун ответил: «Такого не может быть. Для меня Ковальчук не погибнет никогда». Позже он вспоминал, как в перерыве между боями пели они с Ковальчуком на два голоса украинскую песню «Нiч яка мiсячна». Все слушали, затаив дыхание, у некоторых были слезы на глазах. И вдруг с фашистских позиций закричали: «Иван, пой, пой, Иван». «Ага, фриц, сейчас мы тебе споем, от души споем, фашист проклятый, сейчас мы развлечем тебя, — прокричал командир. — В атаку, товарищи». Наши пошли в бой за своих любимых, за матерей, за отцов и детей, за свою Родину. Ковальчук все приговаривал тогда: «Сынку, ты обязательно выживи, вернись домой живым». А Перхун кричал: «Батя! Не отвлекай меня по пустякам, мы с тобой обязательно вернемся домой». А сами стреляли по врагу безжалостно, ведь на своем пути видели бойцы разрушенные города и села, измученных голодом людей, человеческие скелеты в концлагерях.
Казака нашего в госпитале залатали, поставили на ноги. Молодой совсем, весь израненный, Петр радовался жизни. Война закончилась победой Красной Армии. Вернулся девятнадцатилетний паренек, боевой командир пулеметного расчета, домой, грудь в наградах. Жив, жив наш Петро Перхун! А он виду не подавал, как тяжело идти по земле, раны давали знать о себе: живи и помни, Петр, о войне.
После победы трудился, создал семью, вырастил детей, внуков. Правнучке Елизавете любил напевать: «Ты жди, Лизавета, от прадеда привета». Друзьям говорил: «Как только мою Лизавету определят в первый класс — я готов отправиться на постой к Господу Богу». В этом году Елизавету Коваленко записали в первый класс. Прадед радовался за девочку: растет, растет правнучка, к науке уже близко подошла! Конечно, о смерти он не думал. Работал на подворье, чистота кругом, порядок. Перхун любил жизнь, любил попеть, повеселиться. На прошлый 70-летний юбилей Великой Победы в сельском клубе станцевал вальс. Да так красиво, осанисто (у моей бабушки это была высшая похвала мастерству танцора). Он встретил 74-ю годовщину Победы, рассказывал о друзьях-товарищах, радовался так, словно это было как в 45 году, только что объявлено: «Победа!». До своего 93-летия солдат не дожил несколько дней.
